Утром велосипедов бэкпэкеров уже нет. Похоже, что они выехали рано, чтобы избежать жары. За завтраком к нам присоединяется Андрей. Я не могу привыкнуть к его глуповатому загару, к тому же он в чистой белой рубахе. Мы обсуждаем деревню на озере Тонлесап. И я решаю, что это место стоит того, чтобы на него взглянуть.

Иду на точку к тук-тукерам у рынка. Подхожу к одному из них и пытаюсь договориться насчёт поездки, но обсуждение сразу становится коллективным. В итоге форума они выделяют мне водителя и назначают цену. Тук-тукер мне достаётся не особо престижный. У него усталый вид и краснючие глаза. Это, конечно, не то же самое, что выбирать арбуз или дыню. Но этим можно благополучно убиться где-то по дороге. И я решаю попробовать найти другого водителя.

Побродив полчаса по району и поговорив ещё с несколькими тук-тукерами, которые либо заламывают ценник, либо не понимают, куда мне ехать, я вынужден вернуться и рискнуть. Мы едем через весь город. Когда достигаем окраин, я достаю фотоаппарат и пытаюсь сделать снимок величественной горы Пном Кром через плечо тук-тукера. Мы мчимся по дороге и обгоняем ребят на велосипедах, ночевавших в доме. Я машу им рукой.

Лодочная станция

Лодочная станция похожа на провинциальный вокзал. Я прохожу к кассе, чтобы узнать, сколько стоит билет и когда бывают отправления в деревню на воде. Покупаю достаточно дорогой билет на ближайшее время. Ко мне подходит кхмер, говорит, что он мой гид, и зовёт за собой показать нашу лодку. В лодке 12 свободных мест, и, как только я занимаю одно из них, думая, что будет набираться группа туристов, лодочник шестом отталкивается от причала и заводит мотор. Тут я понимаю, что по ошибке арендовал лодку в одно лицо.

Гид задаёт обычные вопросы: как меня зовут и откуда я. Говорит, что там, куда мы плывём, живут очень бедные люди. В этом есть что-то нескладное: люди со всего света покидают свои современные дома, чтобы взглянуть на бедность. Затем они вернутся в свои комфортные города к своим обыденным делам. А бедность — это достопримечательность.

Тонлесап

Мы плывём по жирной от грязи воде глиняного цвета. Разминаемся с крупными, даже двухъярусными лодками, наполненными людьми, которые уже получили свои впечатления. И попадаем в Большое озеро. Я не могу найти горизонт. Всё в белой дымке, как в молоке. Некоторые хижины парят на воде на выбеленном фоне. Дымка как белый холст для этих лачуг, плавающих на стальных бочках. Дома в три стены из фанерок, картона, стальных сеток и целлофановых пакетов.

Огибаем всю деревню по кругу. Гид показывает на школу, на церковь на сваях. Подплываем к магазину в самом центре деревни. Гид предлагает купить рис бедным детям, по доллару за килограмм. Продавец ему кивает. Знать бы, достанется ли рис детям.

Над магазином — деревянная площадка кафе со столиками и сувенирные лавки. Сувениры — это в основном пущенные на ремни и просто засушенные крокодилы, которых тут же и разводят. За деньги их можно покормить. Они ползают сонные в ограждении, и их даже жаль.

Ко мне подходит кхмер в чёрной кенгурухе с надписью «лонсдейл». Эй, гайс, найс тату. И предлагает посмотреть его татуировки. Татуировки такие, будто он делал их у нас на срочной службе, где-то в каптёрке. Честное слово, смотреть портаки не хотелось. Но после того, как он всё равно их показывает, сразу проникается ко мне доверием и предлагает купить у него наркотики. Которых я определённо не хотел.

Я вернулся на лодку. Мы плывём, снова навстречу нам идут другие лодки. В одной из них сидят туристы. Гид оборачивается ко мне и спрашивает, знаю ли я, откуда эти люди. Я, конечно, знаю. Они определённо из постсоветского пространства. Это видно по их угрюмым, напряжённым лицам. Делаю такое же лицо и говорю: «Грампи кэт». Мы смеёмся.

Ближе к пристани я думаю, что это действительно место, где живут бедные люди. Насколько бедные, что другие люди приезжают посмотреть на это. Но они не выглядят несчастными, большинство из них просто озабоченны своими делами. Осознают ли они свою бедность? Или привыкли к ней, как мы не размышляем об инфляции, мировых экономических кризисах, меняющихся ценах на бензин и о том, договорятся ли о цене на газ? Ведь привык я к своей жизни с восьмичасовым рабочим днём, пробками на кольцевой, экраном монитора по вечерам. Интересно, кто из нас выглядит угрюмей в конце своего дня?

Я выхожу из речного вокзала и вижу, как мне подаёт сигнал тук-тукер с которым мы приехали. Оказывается, что деньги я заплатил за поездку в обе стороны. И он всё это время ждал меня здесь, перетирая свои дела с коллегами.

Тренировка

На этот раз легко добираюсь до бойцовского клуба. Саня предлагает мне потренироваться с группой. Покупаю зелёно-золотые шорты с мощнейшей мантрой во фронте у кхмера-администратора, переодеваюсь. Пока группа не собралась, пинаю мешок.

В первый год открытия клуба мешки решили набить рисом, потому что он был дешевле всего. Но когда пришёл сезон дождей, рис начал бродить. Думаю, запах был как возле пивзавода «Аливария». А мешки всё-таки перенабили песком.

Собирается группа, и я потею со всеми. Ползаю по покрытию, мы отжимаемся и перекидываем мяч. От напряжения и жары начинает звенеть в ушах. Ко времени работы в парах я чуть живой и вяло отрабатываю удары.

Холодный душ после тренировки. На улице стемнело, зал опустел. Только насекомые хотят попасть в него привлечённые светом и натыкаются на москитную сетку. В зале остались только Николас, Саня и администратор-кхмер. Администратора зовут Софаль. Он подходит ко мне и говорит, что для него будет большая честь, если я приду на его свадьбу в качестве гостя. Это несколько неожиданное приглашение, но я сразу соглашаюсь.

Прощальный ужин

Мы едем за Бекки, а затем в японское место Krorma Yamato Guesthouse поужинать. Есть свободный столик у стены. На стене фотографии счастливых японцев, которые здесь побывали. Слева от меня кухня, где гуляет кошка цвета негашёной извести.

Я рассказываю про деревню на воде. Оказывается, в глубине озера есть более аутентичная деревня, ещё беднее. Эта для туристов. А там можно получить неизгладимые впечатления, когда дети плывут к тебе на тазах и просят: «Ван доллар, ван доллар, мистер».

В кафе работает уже немолодая японка. Саша говорит, что она живёт здесь, в Сиемреапе дольше всех, кого он знает. Но все, кого я здесь встречал, рано или поздно планируют двигаться дальше. Во многом общение здесь, в Азии, напоминает безумное чаепитие, когда каждый неминуемо начинает говорить на свои темы. Все ищут нечто своё и часто спрашивают, что ищешь ты.

После этого ужина я прощаюсь с Бекки навсегда. Саша берётся отвезти её в аэропорт. А я возвращаюсь домой, объяснив тук-тукеру адрес и дорогу. Он выбирает альтернативный маршрут, предпочтя Шарля Де Голля параллельной безымянной дороге. А когда мы уже доезжаем, пытается зажать сдачу с 20$. Я быстро сообразил, что тут такое в порядке вещей, и разу решил зайти с козырей. Угрожающе ему говорю: “Йу, читинг. Совет юнион, руд пипл!» Cдача всё-таки нашлась.