После пыльной августовской дороги мы пересекли логойское шоссе и остановку Секунда. За тенистым лесом, мостом над оврагом — крутая горка и начинаются дачи. Мы пришли, побросали пакеты, закинули пиво в прудик и развалились во дворе. Солнце прикасалось к рукам и лицам. Егор развёл огонь и приготовил бургеров. Пиво и «Скажи иначе» в ожидании сумерек.
Ночь была абсолютно безлунной, и мы пили текилу на веранде второго этажа под звёздным-звёздным небом. Самой яркой среди других звёзд была Вега. Подумал о том, что она могла давно сгореть, а до нас продолжают долетать её лучи.
Вселенная постоянно расширяется, и солнечные системы расползаются от её центра как искры. Жизнь на третьей планете от солнца действительно похожа на часть большого взрыва. Просто, прежде чем исчезнуть, мы успеваем что-то заметить среди происходящего.
Нам повезло очутиться на поверхности раскалённого шарика из тяжёлых металлов. Мы успели вылезть из океана на берег и тут же принялись дышать лёгкими, отращивать конечности и другие полезные гаджеты. Правда, за пару миллиардов лет я вот так и не научился пользоваться всеми достижениями человеческой эволюции как следует. Звуки из горла вырываются совсем не такие как у Фредди Меркьюри. А даже те, что вырываются получаются бракованными на букву Ррррр. Ноги отказываются раздавать хай кики врагам, а только передвигают меня туда-сюда. А так хотелось бы научить их танцевать сальсу и румбу. Но я рад тому, что руки хотя бы справляются с готовкой еды.
Впрочем, по-настоящему меня волнует разрушительная природа всего происходящего. Неповторимость момента, и невозможность в него вернутся делают его уникальным. Всё хорошее и плохое, что случалось со мной, больше не повторится ни с кем. Всё исчезает в этом медленном взрыве, словно в слоумо.
Этой ночью я видел три падающие звезды. Одна перечеркнула небо тонкой белой линией. Полмгновения. И я успел загадать желание.
