Станет ли город днём менее отталкивающим, когда ты уже видел его ночную изнанку? Странные угрюмые тупики улиц, в которых кто-то праздновал свадьбу, но в них остались только составленные друг на друга пластиковые столики, мятые стаканчики, мусор. Спящий неподвижно прямо в своём тук-туке водитель. Полицейские или военные, расставленные ночью на перекрёстках и провожающие взглядом в спину. Серые, душные улицы, где я чужой.
Утро не изменило моего впечатления о Пномпене. Даже в солнечном свете кажется, что суматоха дня — только подготовка к ночи. Тук-тукеры ездят по городу только для того, чтобы ночью заснуть в своём гамаке, натянутом на поручни сидений. А полицейские и крысы отсыпаются, чтобы ночью следить за улицами.
Набережная Сисоват
Администратор в отеле договаривается по телефону, что примерно через час за нами приедет транспорт и отвезёт на автобусную станцию. Мы завтракаем и идём прогуляться по центральной площади к набережной Сисоват. Набережная украшена флагами разных стран мира. Десятки флагов хлопают на ветру, но беларусского среди них нет.
Разговариваем об окончании правления Пол Пота. О том, что большинство красных кхмеров не были осуждены. Среди них было много подростков-старост с автоматами, и любой прохожий, может вполне себе оказаться массовым убийцей, вырезавшим целую деревню.
Обойдя квартал, мы вернулись в хостел. Я хватился паспорта, но он надёжно хранился под крышкой ксерокса всё это время.
Дорога ярости
Выезжаем мы из города на обычном автобусе, назову его междугородним. Первую треть автобуса заняли белые туристы, загорелые и розовощёкие, в майках, шортах, бейсболках, с рюкзаками, дорогими фотоаппаратами и гаджетами. Ехали они беспокойно и весело, этим напоминая мне поездку в пионерский лагерь.
Наши три билета были в середине автобуса. Саша с Бекки заняли свои два. А мне в соседи достался кхмер, и на фоне недавнего разговора я прикидывал, может ли он быть убийцей. Он угостил меня конфетой, но мы всю дорогу ехали молча.
Автобус выехал на трассу, привычная дорога исчезла, и началось просто движение в направлении Сиемреапа. Мы, как есть, мчались вперёд в облаке оранжевой пыли. Водитель гнал автобус по полям, похоже, целясь в несколько пальм впереди, как в ориентир. Или по просёлку, взявшему на себя роль соединять два самых крупных города в стране.
В задней части автобуса ехали только кхмеры. Иногда кондиционер отрубался. Тогда ответственный сотрудник в фирменной рубашке компании шёл и открывал люк для проветривания. Незамедлительно все люди, сидевшие в задней части автобуса, начинали принимать оранжевый оттенок летевшей на них через этот люк дорожной пыли. Закутавшись в платки, в своих респираторах они походили на персонажей «Безумного Макса».
Звучал, видимо, диск или радио. И среди местных хитов заиграла одна песня, которую я узнал, это был Sixto Rodriguez — Sugar Man. Она была удивительно к месту. Затем в мониторе над проходом показывали камбоджийский художественный фильм, то ли боевик, то ли комедию с непостижимым сюжетом. В финале Главгад разбился насмерть с вертолёта.
Через несколько часов езды автобус остановился у придорожного китайского кафе, для описания атмосферы которого гуглкарта использует фразу «непринуждённая обстановка». Перед кафе кхмеры продают жареных то ли сурков, то ли крыс на деревянных шампурах и печёных на углях птенцов. Само кафе — это открытый павильон, ряд прилавков с едой и напитками и несколько десятков деревянных столов, этой едой и напитками заляпанных.
Через дорогу я замечаю странные конструкции. Фонарь на деревянном столбе, натянутая полиэтиленовая плёнка и чан с водой под ним. Оказалось, что ночью так ловят тех самых насекомых, употребляемых в пищу.
В Сиемреап мы возвращаемся поздно вечером. Тук-тукеры на станции долго торгуются за стоимость поездки. Один особо настырный в качестве аргументации неадекватной цены говорит, что он знает русский, и неоднократно повторяет «пошёл нахуй» и «пидорас». Непонятно, как эти знания ему помогают находить общий язык с клиентами.
Один из тук-тукеров соглашается ехать за разумную цену.
