Ночью пропал однодолларовый человек — Андрей. Пропали все его вещи. Но вместе с ним пропало и постельное бельё. Долг за оплату дома в этом месяце тоже пропал. Саша так расстроился из-за этого таинственного пришествия, что написал Андрею в vk, что найдёт и покалечит его при первой возможности.
Болевой захват
В этот чудесный, солнечный с самого утра день едем с Сашей в отель смотреть бой Ронды Роузи, отстаивающего титул UFC. Ждём администратора на портике. Я замечаю отдыхающего геккона токи на стене. Поднимаю голову и вижу ещё полдюжины спящих на потолке галереи. Набирают сил, чтобы неистово орать по ночам.
Отелем владеет Брендон, американец ирландского происхождения, друг Саши. Сам Брендон живёт в отдельных апартаментах своего отеля. Проходим в зал на первом этаже, где нас уже ждут Николас и Брендон. На стене большой телевизор, напротив плетённые кресла, почему-то прочно ассоциирующееся у меня с фильмом «Эммануэль», и вентиляторы, гоняющие воздух. За нами ухаживает прислуга отеля, отчего я снова чувствую чарующую колониальность и даже неловкость.
Мы ждём предстоящий бой. Показывают бойцов UFC с различной статистикой. Вес, рост, во скольких боях победил боксёр и сколько раз отправлял противника в нокаут. Им стоит добавить ещё один параметр — процент забитости татуировками. Сам финальный бой длится 14 секунд и заканчивается победой Роузи болевым захватом.
Брендон начал бизнес в Камбодже, когда это было молодым перспективным направлением. Его отель был одним из первых в Сиемреапе. Поток туристов ежегодно увеличивается, но и конкуренция возрастает, строятся всё новые большие отели. И Брендон уже подумывает, как грамотно продать бизнес. Но он попал в захват, возможно, ещё более мощный чем у Роузи, — в отношения с молодой кхмеркой. Пропитанные ревностью с её стороны.
Pub street
Уже тёмным вечером брожу по паб-стритс, предоставленный сам себе. Не нужно смотреть на часы. Телефона, выключенного ещё в самолёте, даже нет с собой. Смотрю на яркие вывески, лица людей. Я растворяюсь в человеческом трафике, совершая броуновское движение.
Захожу в бар, который называется «Чарли плейс». Он полон людей, которые смотрят какую-то потрясающую чушь на огромном телевизоре, вроде чемпионата мира по крикету. Нахожу место у стойки и заказываю пиво. Счёт меняется, жизнерадостные туристы реагируют возгласами, австралийцы побеждают остальной мир. Стакан с пивом пустеет, я иду дальше.
Поднимаюсь в «Х-бар». Сегодня там выступает межпостсоветская кавер-группа. После очередного перепетого хита ребята делают паузу. Их ударник подходит к барной стойке и берёт себе пиво. Мы недолго общаемся, после работы они собираются в другой бар, оставлять на стойке заработанное в этом. Их перерыв заканчивается.
Барменша, ловит мой взгляд.
— Найс гай, найс тату, ду ю вонт а бирр?
И её милая кхмерская улыбка, я уже разгадал её. Кхмеры очень добрые и позитивные в основной своей массе, но при этом им очень нужны мои деньги. Эти две противоположные мысли, как солнце на воде играют на их лицах и, как щекотка, действуют на их разум, вызывая улыбку. Сложно одновременно желать добра и думать, как обжулить.
Пока я пью пиво, ко мне подходит здоровенный парень. Говорит, что у меня крутая футболка, на которой изображено лого клуба тайского бокса. Я ему рассказываю, что мой друг что-то вроде местной знаменитости, у него скоро будет бой и можно прийти посмотреть его в «Анкор-арене». Мы знакомимся — оказывается, он швед, но не знает, где находится Беларусь. Хотя, возможно, это по рассеянности, так как по приезде в Сиемреап они с братом сразу нашли, где купить наркотиков, и пару дней не выходили из гест-хауса. И только сейчас, когда наркотики, видимо, закончились, он решил сходить на разведку.
Мы выпиваем за знакомство. Эрик знает такое слово, как «наздоровье»! Я спросил, что это обозначает, но оказалось, что для него это аналог их тоста «Ура!», которому он в свою очередь учит меня. По-шведски это «ШКООЛЬ!». Причём нужно именно проорать. Забавно, в такой интерпретации в атаку на врага стоит ходить, крича «Нааазздооооровьееее!».
Мне приходит замечательная идея подняться на крышу. Мы забираем свои бокалы и находим там свободный столик. На рампе сидят трое подростков со скейтами. А от вида на ночной паб-стритс количество произносимых Эриком «awesome» увеличивается в разы.
С крыши, как с острова, мы смотрим на реку людей, текущую вокруг «Х-бара». На группы загорелых туристов с рюкзаками, сорокалетних мужчин, ходящих от бара к бару, парней и девушек, которые выходят из тук-туков или садятся в них. Я чувствую, что можно заговорить буквально с каждым, кто оказался здесь, рядом. Провести несколько часов, рассказывая друг другу истории и делясь впечатлениями. И река людей превращается в бесконечную реку времени.
В очередной раз объяснив тук-тукеру дорогу, я возвращаюсь спать в дом без точного адреса, в переулке без определённого названия. Посреди ночи меня будит стук. Я иду к двери. За москитной сеткой стоит канадец. Нет, он не в хоккейной форме и без клюшки, но говорит с таким потрясающим акцентом, что несложно понять, откуда он. Eh. Я впускаю его в дом и показываю свободную комнату.
