В 4 утра встаю по будильнику. Умываюсь, одеваюсь и иду по пыльной дороге к рынку, где стоят тук-тукеры. Им сложно втолковать, куда нужно ехать, если речь не идёт о поездке в бар или отель. Зато названия баров и отелей они знают очень хорошо. За пару долларов без еды по утренней прохладе — в нужное место. Город удивителен в это время. Здания в голубом сиянии перед рассветом.
На стоянке перед отелем припаркован большой брендированный автобус и несколько тук-туков. Я немного медлю, поискав взглядом Володю, и захожу в холл. Сажусь в великолепное кресло и жду. Из номеров спускаются парами мои спутники. По разговорам я узнаю, что они приехали вчера из Бангкока посмотреть на Ангкор-Ват. Вид у них недовольный и помятый. Своим недовольством они заполняют всё пространство. Недовольны они тем, что пришлось встать рано, и тем, что другие спутники ещё не встали. Начинают считать свои деньги, конвертируя российские рубли, доллары, баты и риели всевозможными способами.
Появляется Володя со списком, в котором имён и фамилий больше, чем собралось постсоветских людей. Он говорит, что мы поедем, если уже спустились все, кто собирался ехать. Кто-то пошёл проверять действительно ли хотят ехать недостающие лица.
Поездка в храм
Мы выезжаем из отеля в автобусе-богданчике, какие оголтело носятся по Киеву. Справедливо будет заметить, что Камбодже такие богом данные автобусы называются «Хёндай». Володя по дороге рассказывает про индивидуальный билет, который нужен во время всего посещения храмов. Этот билет может проверить любой работник храмовой территории, и, если его не будет при себе, выпишет огромный штраф. Он знакомит нас с нашим официальным гидом при посещении храмов. Это кхмер Вася, который учился в Советском Союзе. Конечно, по паспорту никакой он не Вася, но говорит, что нам и ему так будет проще. Он прекрасно говорит по-русски, но главной особенностью Васи является привычка вставлять народные поговорки в свою речь.
За 20$ делаю себе индивидуальный билет на один день. Как принято для серьёзного документа — с глуповатой фотографией. Наша группа подъезжает на богдане-хёндае к первому храму. Храм этот простоял тысячу лет, и сегодня для него ещё одно утро. Лучи солнца светят на исполинские головы, воплощение бесконечного сострадания всех будд. Головы смотрят по сторонам и выглядят очень здорово. Хотя некоторые из них изрядно обветрены.
У подножия храма Байон наш гид Вася подводит нас к большому барельефу. На барельефе кхмеры заняты своими повседневным делами: ловят рыбу в водоёмах, растят поросят, хорошо питаются, а несколько из них даже бьют друг другу лица — видимо, от скуки. Или из-за женщины. Да, наверняка из-за танцовщицы на том же барельефе.
Так вот, Вася, ссылаясь на это барельеф, объявляет всех тайцев ворами и жуликами. Даже бокс они украли, и называться он должен не тайский, а кхмерский.
Следующий храм, пирамида из блоков с крутыми и высокими ступеньками. Вася говорит, что у тех, кто взберётся наверх, исполнится одно желание, но сам подниматься не стал. Оказавшись на вершине, я обнаружил, что до буддистов храмом пользовались далёкие предки тех людей, что подрисовали фаллосы картинкам в учебниках английского. Различные изваяния об этом напоминают. Спускаясь, я слышу, что желанием, мотивирующим подняться на вершину храма, у одной из моих спутниц было похудеть.
Недалеко от храма стоят палатки с туристическими товарами. Пока часть ребят из нашего автобуса карабкаются к своим мечтам, другая часть выбирает сувениры. Я купил холодный кофе со льдом. И это вкусно.
Монах в оранжевой робе за углом небольшой пагоды курит сигарету и этим похож на школьника во время переменки. Несколько моих спутников начинают обсуждать его, высказываясь, что всё здесь показуха для туристов. А мне этот монах кажется очень настоящим, и в том, что он курит, и как он это делает, есть самое непосредственное проявление жизни.
Наша группа осматривает ещё несколько древних храмов, передвигаясь между ними на богданчике. У крупных храмов автобус окружают дети с сувенирами в руках. Пытаясь купить у них майки, бутылки с алкоголем и плавающими в нём скорпионами, головы слонов из дерева или шёлковые шарфы, мои спутники тычут пальцами в эти предметы и спрашивают по-русски: «Сколько, стоит?» Дети не понимают. Тогда их спрашивают ещё громче и медленнее: “СКОЛЬКО?!” Дети пугаются.
Перед осмотром Ангкор-Вата Василий советует несколько мест в городе, где можно пообедать, но большинство моих спутников решает вернуться на обед в отель. Я спрашиваю, куда вернётся автобус, и иду в самое типичное из ближайших заведений. Зал для посетителей собран из кусков фанеры и шифера. За одним из круглых пластиковых столов «Круг» в окружении пластиковых стульев «Рекс» сидит серьёзная кхмерка и обмахивается веером. Я замечаю, что все деньги, которыми я и другие посетители расплачиваются с подростком-продавцом, стекаются к ней и пересчитываются.
Примерно через час возвращается группа. Мы идём через пруд правильной геометрической формы к центральным воротам. Василий рассказывает про возникновение окружающих построек и легенды, связанные с постройкой храма. Его слушает от силы половина группы, другие либо фотографируются, либо отстают, разглядывая статуи. Но каждый раз поочерёдно переспрашивают Васю о том, что он уже рассказал. Не в силах больше этого выносить, я отделяюсь от группы и иду к основному храму самостоятельно.
На огромном барельефе, изображающем грандиозную потасовку, поражает удивлённое лицо кхмера, на которого бессовестно напал и начал пожирать лев. А его товарищи, слишком занятые дракой с соседями за обладание озером Тонлесап, не в силах ему помочь. Не знаю, был ли такой случай в самом деле или художник решил чуть добавить фантазии для создания яркой композиции. Но эта смерть показалась удивительно не к месту, и почему-то именно этого парня оказалось жаль больше всего.
Я поднимаюсь по лестнице на второй ярус Ангкор-Вата, где меня ждёт тысяча прекрасных танцовщиц. Каждую найденную танцовщицу я трогаю за грудь на удачу. Ещё мне повстречался счастливый, улыбающийся Будда в виде статуи (сохранивший голову) с табличкой том, что его трогать нельзя. Познакомившись с 47 танцовщицами, иду к крутой лестнице на самый верхний ярус. В галереи у лестницы два туриста разговаривают с монахом. Он помогает им найти себя в фейсбуке, вводя своё имя в строке поиска на смартфоне. Он произносит «Интернет-эра», и они вместе смеются.
Наверху открывается красивый и величественный вид на королевство. Пока я прогуливаюсь, меня касается тёплый ветер. Я испытываю чувство гармонии, и мне хорошо. Я вдруг понимаю, что не зря песок эволюционировал в песчаник, пока над ним бушевали моря и океаны, ангкорские труженики не зря тягали вырезанные из него блоки для постройки этого потрясающего сооружения, а братья Райт не зря старались, изобретая самолёт. В принципе, все мы молодцы, включая короля Сурьявармана II, который затеял эту постройку. Всё так удачно сложилось, и я оказался тут, сейчас.
Обратно
Из Ангкора мы возвращаемся на автобусе по Шарль-де-Голль-Роуд, я прошу остановить автобус на нужном мне перекрёстке, но водитель провозит меня значительно дальше и останавливается возле ближайшего отеля. Приходится идти обратно по пыльной обочине, но я иду радостный оттого, что с постсоветскими туристами меня больше ничего не связывает.
День продолжал быть ясным и солнечным, дорога шумит, а на встречу мне идёт канадец с гитарой. Тот самый, что ночевал в доме, я его сразу узнал. Удивляюсь, что он идёт пешком, и спрашиваю, как его дела. Он отвечает своим невероятно приятным акцентом, что просто любит исследовать новые места самым непосредственным образом, т. е. пешком.
Интересно, отчего у канадцев такой приятный акцент. Возможно, он стал им нужен по необходимости. Вот, к примеру, в Торонто выпадает значительное количество осадков. А по Минску ездят жёлтые и зелёные автобусы. Но английский мне понадобился один раз в универмаге «Центральном». Там пропойца приставал и иностранцу, не зная языка. Я отогнал его. Получается, что приятный акцент белорусам ни к чему.
X-Bar
Вечер я провожу в «Х-баре» вместе с Саней, Карри и Дэниэлом. Сидим за столиком, пьём пиво, к нам подходят двое незнакомых ребят и предлагают сразится в бир-понг. В шортах и майках-алкоголичках, они выглядят слишком атлетично для этой игры. Но Дэниэл с Сашей принимают вызов. Мы с Карри болеем за нашу команду. Дэниэл играет очень страстно, хотя в эту игру нельзя проиграть.
На сцене кавер-группа исполняет песню Rage Against The Machine — Killing In the Name. Танцпол залит фиолетовым и розовыми цветами. И я танцую что есть сил под неё вместе с Карри. Заканчиваются последние аккорды. Разгорячённый, я иду к нашему столику. С меня не сводит глаз красивая кхмерка. Саша тоже это заметил, но говорит, что она слишком идеально выглядит, чтобы не быть ловушкой.
Я беру бокал пива в руку, ставлю колено на кресло диванчика, вывешиваюсь на широкий металлический поручень ещё раз посмотреть на улицу, где сотни людей, тук-туки, байки — всё находится в движении. Неоновые вывески, фонарики, гирлянды. Смотрю на всё это. В этот момент я один, выключен из шумной компании. Делаю глоток из бокала. В голове даже нет особых мыслей, просто ощущение момента.
